Форум » » Поэзия. » Ответить

Поэзия.

dvanov: Поэзия. - Что, товарищ, ты не весел? - Что, дружок, оторопел? - Что, Петруха, нос повесил, Или Катьку пожалел?

Ответов - 108, стр: 1 2 3 4 All

Стамм: Евгений Евтушенко Отрывок из поэмы "ФУКУ" Предатель молодогвардейцев , Нет, не Стахович, не Стахевич, теперь живет среди индейцев и безнаказанно стареет . Владелец грязненького бара под вывеской «У самовара» он существует худо-бедно, и все зовут его Дон Педро. Он крестик носит католический, его семейство увеличивается, и в баре ползают внучата - бесштанненькие индейчата. Жует, как принято здесь, бетель, он местных пьяниц благодетель, но, услыхав язык родимый, он вздрогнул, вечно подсудимый. Он вытер руки о штаны, смахнул с дрожащих глаз блестинку, и мне сует мою пластинку "Хотят ли русские войны" "Не надо ставить!...» «Я не буду!... Как вы нашли меня, иуду? Что вам подать? Несу, несу... Хотите правду - только всю?..." Из Краснодона дал он драпа в Венесуэлу через Мюнхен, и мне про ужасы гестапо рассказывает он под мухой. «Вот вы почти на пьедестале, а вас хоть una vez пытали? Вам заводную ручку в culo втыкали, чтоб кровь хлестнула? Вам в пах плескали купороса? По пальцам били doloroso? Я выдавал сначала мертвых, но мне сказали: "Без уверток!" Мою сестру со мною рядом они насиловали стадом/ “электропровод ткнули в ухо, Лишь правым слышу. В левом - глухо. Всех предал я, дойдя до точки, не разом, а по одиночке. Что мог я в этой мясорубке? Я - traidor Олега, Любки. Ошибся в имени Фадеев... Но я не из шпиков-злодеев. Я поперек искромсан, Вдоль. Не я их выдал - моя боль... Он мне показывает палец, где вырван был при пытке ноготь, и просит он, беззубо скалясь, его фамилии не трогать. "Вдруг живы мать моя, отец!? Пусть думают, что я - Мертвец. За что им эта vergyenza?" И наливает ром с тоской предатель молодогвардейцев своей трясущейся рукой... una vez - один раз (исп.) culo - зад (исп) traidor - предатель (исп). Vergyenza - позор (исп)

Стамм: [ut]http://www.youtube.com/watch?feature=player_embedded&v=mZ_Lq8qiR8Q[/ut]

Стамм: Все переменилось бы кругом, если бы везде вокруг и рядом женщины раскинули умом, как сейчас раскидывают задом. Игорь Губерман


Стамм: Стас Барецкий Тут с женой своей Нинухой постановку посмотрели Это ж, сука блядь, порнуха. Мы с Нинухой охуели Нам с супругой так хотелось к Мельпомене прикоснуться А актриса, блядь, разделась и давай на сцене гнуться И кольцо висит на пузе - Нинка в шоке, я краснею Вот такие нынче музы - я хуею Дядя Ваня ... В Москву, в Москву... Дальше - больше, выше холм. И актриску будто ловят Ну а эта Шерон Стоун - целку строит Типа, сударь я вам рада, но не надо, но не надо Ну, короче, колебалась и отдалась Вот такая, сука, пьеса - отодрал урод принцессу Все при нас происходило - тошно было Нинка - та с лица упала, во попала Режиссер там был новатор - обосрал Большой театр Обосрали все нахалы — театралы Все обосрали, суки рваные, падлы... Интеллигенция хуева...

Стамм: Мы варимся в странном компоте, где лгут за глаза и в глаза, где каждый в отдельности - против, а вместе - решительно за. Игорь Губерман

blind: Ошибки юности легко сходили с рук. Ах, молодость! Далекий звук свирели. Мы часто под собой пилили сук... И мы не те, и суки постарели. И.Губерман

Стамм: Эпитафия несговорчивой девице Не то беда, что умерла – На это всяк горазд. А то беда, что не дала – И, видимо, не даст. Михаил Генделев

Умный: Я смотрю через раз поэты польские и немцы

Стамм: Дядя Ваня из Казани Вдруг проснулся в Мичигане. Вот какой рассеянный Муж Сары Моисеевны ( Слова народные )

Стамм: Дмитрий Быков Путин и мужик В сапогах, в потёртой блузе, С бодуна, во всей красе, Шёл мужик по кукурузе. По несжатой полосе. Пиджачок торчал кургузо, Из цигарки шёл дымок… Думал: «Вот же — кукуруза». Дальше думать он не мог. Вдруг зарявкали моторы, Подошёл комбайнов строй. А в комбайне — тот, который! А в соседнем — тот, второй… В куртках фирменной расцветки, В окруженьи поселян, И в руках у них — ракетки. И у каждого — волан. Неприступный, как гостайна, И стремительный, как «вжик», Путин вышел из комбайна. Путин. Тут и сел мужик. Вышел, солнцем осияен, Наступил в родную слизь. «Что трясёшься, россиянин? Это правильно. Трясись». Увидавши пред собой их, Поселянин заблажил: «Как же вас сюда, обоих? Чем я это заслужил?» Неожиданно доступен, (Вербовать–то он мастак) «Да не бойсь», — промолвил Путин, — «Мы с Димоном — просто так. Просто нынче за обедом, Доедая эскалоп, Мы подумали с Медведом — Замутить ещё бы что б? Всё мы делали, чего там, Забавляя всю страну, Управляли самолётом, Погружались в глубину. Нежной дружбы не таили Пели рок, коров доили, Твиттер, свитер, Макинтош, Лыжи, танцы, всё, что хошь. И в трезвоне чашек чайных Был ответ произнесён — Мы ни разу на комбайнах Не играли в бадминтон. Ни в России, ни в Союзе Так не делали, скажи? И при этом — в кукурузе. Ведь смешней же, чем во ржи?» Совершенно оболванен От таких серьёзных тем, Тихо ахнул поселянин: «Вот же круто! А зачем?» Путин скушал эту дерзость И ответил не по лжи: «А чего ещё тут делать? Ну не править же, скажи?» И мужик, напрягши память, Так и брякнул королям: «Правда. Лучше вам не править, Лучше так вот — по полям… Чтоб ракетки и воланы, И комбайн для куражу… А какие ваши планы? Я хоть бабе расскажу». И с усмешкою, как ангел, Он сказал: «Примерно так — То ль на лыжах в акваланге, То ли в танке на журфак». Что тут скажешь, что предложишь, Лёжа в страхе на стогу: «Как ты так без литра можешь?» «Да уж», — молвил он, — «могу»

Стамм: Россия …плат узорный до бровей Алекандр Блок Ты белые руки сложила крестом, лицо до бровей под зеленым хрустом, ни плата тебе, ни косынки – бейсбольная кепка в посылке. Износится кепка – пришлют паранджу, за так, по-соседски. И что я скажу, как сын, устыдившийся срама: «Ну вот и приехали, мама». Мы ехали шагом, мы мчались в боях, мы ровно полмира держали в зубах, мы, выше чернил и бумаги, писали свое на рейхстаге. Свое – это грех, нищета, кабала. Но чем ты была и зачем ты была, яснее, часть мира шестая, вот эти скрижали листая. Последний рассудок первач помрачал. Ругали, таскали тебя по врачам, но ты выгрызала торпеду и снова пила за Победу. Дозволь же и мне опрокинуть до дна, теперь не шестая, а просто одна. А значит, без громкого тоста, без иста, без веста, без оста. Присядем на камень, пугая ворон. Ворон за ворон не считая, урон державным своим эпатажем ужо нанесем – и завяжем. Подумаем лучше о наших делах: налево – Маммона, направо – Аллах. Нас кличут почившими в бозе, и девки хохочут в обозе. Поедешь налево – умрешь от огня. Поедешь направо – утопишь коня. Туман расстилается прямо. Поехали по небу, мама. Денис Новиков, «Россия», 1992 год

Стамм: С парохода сойти современности Хорошо бы самому до того, Как по глупости или из ревности тебя мальчики сбросят с него. Александр Кушнер

blind: Александр Блок "Рожденные в года глухие..." Рожденные в года глухие Пути не помнят своего. Мы — дети страшных лет России - Забыть не в силах ничего. Испепеляющие годы! Безумья ль в вас, надежды ль весть? От дней войны, от дней свободы - Кровавый отсвет в лицах есть. Есть немота — то гул набата Заставил заградить уста. В сердцах, восторженных когда-то, Есть роковая пустота. И пусть над нашим смертным ложем Взовьется с криком воронье, - Те, кто достойней, Боже, Боже, Да узрят царствие твое!

Стамм: Я не был в жизни счастлив ни минуты. Все было у меня не по-людски. Любой мой шаг опутывали путы Самосознанья, страха и тоски. За все платить — моя прерогатива. Мой прототип — персидская княжна. А ежели судьба мне чем платила, То лучше бы она была должна. Мне ничего не накопили строчки, В какой валюте их ни оцени… Но клейкие зеленые листочки?! Ах да, листочки. Разве что они. На плутовстве меня ловили плуты, Жестокостью корили палачи. Я не был в жизни счастлив ни минуты! — А я? со мной? — А ты вообще молчи! Гремя огнем, сверкая блеском стали, Меня давили — Господи, увидь!— И до сих пор давить не перестали, Хотя там больше нечего давить. Не сняли скальпа, не отбили почки, Но душу превратили в решето… А клейкие зеленые листочки?! Ну да, листочки. Но зато, зато — Я не был счастлив! в жизни! ни минуты! Я в полымя кидался из огня! На двадцать лет усталости и смуты Найдется ль час покоя у меня? Во мне подозревали все пороки, Публично выставляли в неглиже, А жизни так учили, что уроки Могли не пригодиться мне уже. Я вечно был звеном в чужой цепочке, В чужой упряжке — загнанным конем… Но клейкие зеленые листочки?!— О Господи! Гори они огнем!— И ведь сгорят! Как только минет лето И цезарь Август справит торжество, Их дым в аллеях вдохновит поэта На пару строк о бренности всего. И если можно изменить планиду, Простить измену, обмануть врага Иль все терпеть, не подавая виду,— То с этим не поделать ни фига. …Катают кукол розовые дочки, Из прутьев стрелы ладят сыновья… Горят, горят зеленые листочки! Какого счастья ждал на свете я? Дмитрий Быков 1995 год

Стамм: Русское пиво После пива "Бочкарева" Мы просрались не хуево, А потом весь понедельник Я пердел, как "Старый мельник", А затем с "Очаково" Так же одинаково. Выпил Я его баллон, И всю ночь трубил, Как слон. С "Балтики", что номер пять Обосрался я опять! После пива номер шесть Уж не мог не встать не сесть. В туалет достало бегать, Выпил сразу номер девять, И теперь мне все равно, Что блевота, что гавно.

Стамм: Умный пишет: Я смотрю через раз поэты польские и немцы Русский климат в русском поле для жидов, видать, с руки: сколько мы их не пололи, все цветут - как васильки. Иван Совков

Умный:

Стамм: * * * Запах лжи, почти неуследимый, сладкой и святой, необходимой, может быть, спасительной, но лжи, может быть, пользительной, но лжи, может быть, и нужной, неизбежной, может быть, хранящей рубежи и способствующей росту ржи, все едино - тошный и кромешный запах лжи. Борис Слуцкий



полная версия страницы